Марина Алексеева, основатель фермерского хозяйства "Камадхену Англо-нубийские Козы":
DN: Расскажите, пожалуйста, какие проблемы есть в украинском козоводстве, которые мешают ему развиваться? Как с ними можно бороться? Нужно ли козоводам объединяться в ассоциации?
МА: Племенная работа не ведётся. Люди сами у себя что-то пытаются сделать. Да, статус племрепродуктора есть у наших хозяйств. Но это всё в никуда. Всё ложится на плечи добросовестности, как человеческого качества. То есть нет экспертной оценки, судейской. Бонитировку каждый проводит в своём хозяйстве самостоятельно. Нет представителя каких-то общественных организаций, которые зайдут в хозяйство и проведут бонитировку незаангажированно. Проведут контрольную дойку незаангаджированно. Сделают анализ качества молока незаангажировано. И потом будет видно, можно ли эту козу отнести к классу элиты или нет. Можно эту козу отнести к первому классу или нет. Потому что, козы первого класса допускаются в разведение, а козлы — нет. Как племрепродуктор может заниматься миксованием животных? Для меня это непонятно. 90% — миксованные животные, непонятно с какими документами. На вопрос: "Откуда документы?", отвечают: "Я выдаю, у нас есть". Где? Я ни одного не видела. Просто может я не видела, конечно, я допускаю это. Почему тогда это держится в секрете? На каком основании эти племдокументы выданы? Потому что у нас нет не то, что кёринка производителей нет, у нас нет даже внутрихозяйственной оценки. Её никто не проводит.
Кроме того, определёнными компаниями, например теми, которые производят детское питание, лоббируется вредоносность козьего молока. Я врач по образованию, у меня степень кандидата наук, я много практиковала, а сейчас я фермер. И имею определённую статистическую информацию. Пусть эта статистика не имеет общепринятой статистической достоверности, но есть внутригрупповые показатели. Так вот эта внутригрупповая статистика говорит, что более полезного продукта; продукта, который гармонизирует организм без участия человека, хотя бы профилактически, нет. Потому что скоро зальют этого человека, его мозги, с его душой, с его какой-то духовной этикой, пестициды, генетически модифицированные продукты. Не знаешь кому верить. Наше государство не делает ничего для того, чтобы в Украине козоводство было как отрасль. Я очень надеюсь, что с появлением этой ассоциации (прим. "Ассоциация овцеводов и козоводов Украины), не моей ассоциации, в которой я являюсь президентом, а той, которая вышла на государственный уровень, действительно что-то начнёт меняться. И тогда это хоть как-то будет соответствовать нашим шагам в Европу.
Есть достаточно многогранный зарубежный опыт, который регламентирует многие процессы. И пусть государственные мужи просто пройдут по козьим хозяйствам и поговорят с людьми, узнают что делать. Почему нельзя нормально импортировать животных? Почему без правильных стратегических проработок это всё тащится контрабандой в обход ветеринарии? Ещё хорошо что люди покупают за рубежом, в племрепродукторах, которые находятся под эгидой ассоциаций. Нет ни одной страны, где бы козоводство развивалось вне ассоциаций. Там это всё по-настоящему курируется. И ветеринарные аспекты, и селекционно-племенные. Хорошо, если они попадают на такие, но ведь часто получается по-другому. Завозится всякая гадость.
DN: Я вас правильно поняла, что без изменений на государственном уровне ничего не будет?
МА: Ничего не будет. Я Вам больше скажу, для многих чиновников государственного аппарата, слово "коза" укладывается в старое-старое: "Это корова бедняка". Но это не так. Достаточно открыть химический состав козьего молока, чтобы понять, что это совершенно не коровье молоко. Есть люди, которые не переносят коровье молоко. И не потому что оно плохое.
С таким образом жизни, такой политикой, такой стратегией пищевой промышленности, которая существует сегодня, наша нация будет с каждым годом по индексу здоровья становиться хуже и хуже. Больнее и больнее. А это наши дети, в конце концов. Дети наших детей.
Я надеюсь, что в нашем обществе есть силы, которые реально могут инициировать серьёзные процессы для изменения сложившейся ситуации. Но нужно научиться называть вещи своими именами, чего бы это не стоило. Мне 55 лет, я очень независимый и состоявшийся человек. Так я себя воспринимаю. И я могу себе это позволить сделать. Есть государство, есть дипломаты, вот пусть они и занимаются своим делом профессионально на том простом основании, что они это их работа. Я простой человек, я простой фермер на сегодня, и я хочу называть чёрное — чёрным, а белое — белым. Во всяком случае не как последнюю инстанцию истины, а как своё мнение.